>>> Ручеёк (гроза/ветер)

Когда с небес спустились сумерки, обнажая тусклые звезды, все окончательно встало на свои места. Полудню хотелось лететь вперед — так, чтобы ветер свистел в ушах. Он с трудом удерживал себя от этого, зная, что впереди их с Полынью ждет тяжёлое восхождение на вершину шпиля. Нужно было беречь силы. В большей степени — её, в меньшей — свои.
Впрочем, совсем отбросить волнение и предвкушения от ритуала в угоду благоразумию было сложно. Мало кому из целителей доводилось присутствовать при посвящении в предводители больше раза за жизнь. Некоторым не доводилось вовсе. Тем ценнее был этот опыт — ночь, которая навсегда отпечатается в памяти.
У подножия шпиля он замер, задумчиво проследив взглядом знакомый путь вверх. Обернулся, оказавшись мордой напротив Полыни. От легкого волнения топорщилась шерсть, невольно увеличивая его в размерах. Янтарные глаза блеснули восторгом, встретившись с глазами кошки. Полдень плавно кивнул головой.
— На вершине шпиля и по дороге к ней принято хранить молчание, — произнёс целитель, и голос его прозвучал спокойно и тепло, — следуй за мной, след в след — я покажу самую удобную тропинку. Если нужна будет остановка — дай знать. Только не голосом. Можешь за хвост укусить.
Последнее предложение произнес, усмехаясь в усы, намеренно разрушая торжественность момента. Ему вдруг нестерпимо захотелось, чтобы Полынь почувствовала себя уютно рядом с ним — не как предводительница, а как близкий друг и родственница. Кот слегка наклонил голову вбок и улыбнулся.
Сущеница однажды рассказывала ему о посвящении в предводители Дивного Астероида, но её история совсем не пестрила деталями. Так оно случалось всегда — целителям было дозволено лишь прикоснуться к таинству, но поучаствовать лично — никогда. Этот путь все будущие предводители проходили в одиночестве.
— На вершине предки пошлют тебе сон, чтобы ты могла встретиться с ними, — продолжил Полдень, вспоминая слова наставницы, — меня в нём не будет, но я все равно останусь рядом. Обещаю.
"Зато там наверняка будет Росянка. Да и Сущеница вряд ли пропустит такое событие. И Нарцисс. А ещё... отец."
Мысль о последнем уколола знакомой печалью. Полдень знал, что печаль это общая на троих — Полынь и Анемона сполна делили её с ним. Целитель хотел бы, чтобы отец подарил кошке одну из жизней. А вместе с ней —  если повезет —  принес её сердцу немного покоя. Видят предки, впереди её ожидает ещё немало других сожалений.
— Я не знаю, что именно произойдет, — признался Полдень, спокойно, легко и честно, — но знаю, что ты со всем справишься. Поэтому не сомневайся. Пусть звезды ведут тебя.
Он шагнул вперед, сократив дистанцию между ними. Одобрительно коснулся носом лба кошки, прикрыв на секунду глаза — неосознанно повторяя тот самый жест, которым звездные предки даровали жизни. Улыбнулся ещё раз, прежде чем отвернуться и начать восхождение на шпиль.
Знакомая каменистая тропа царапала лапы, гудели от боли напряженные мышцы, но близость звезд, казалось, стирала с тела усталость. Он карабкался вверх, изредка слегка поворачивая голову в сторону и боковым зрением следя за движениями Полыни. Мог только догадываться, что творится сейчас у неё на душе, да поддерживать дружеским взглядом.
Когда лапы коснулись вершины, Полдень облегченно вдохнул звенящий от прохлады воздух. Расправил плечи и смерил жадным взглядом небо — лишь затем, чтобы секундой позже плавно отойти в сторону, освобождая путь для кошки. Кивнул безмолвно в центр вершины, приглашая. Сам же сел на краю, обвивая хвостом лапы.
Сегодня он был не гостем, а проводником. Целитель отыграл свою роль, но завершить эту пьесу предстояло Полыни.

Отредактировано Полдень (2021-05-09 03:03:05)

[icon]https://99px.ru/sstorage/1/2017/12/11112171430253019.gif[/icon][nick]Звёздный Свет[/nick][status]Словно в прошлом ожило чьих-то бережных рук тепло[/status]Tom Odell - Another Love

---

I  ЖИЗНЬ

«Никогда не сомневайся в себе и своих силах»

---

«Подними голову, подними.
Вглядись в это тёмно-синее небо, видишь?
                                                              ... они смотрят на тебя, всегда смотрели.»

---

С высоты небосвода  глядели немигающие глаза звёзд, безмолвных и бесстрастных неземных стражей. Так далеки, холодны и  безразличны. 
Но за этой безучастной личиной скрываются пылкие сердца, горящие   в унисон.  Ярким пламенем, вьющимся ввысь и освещая дорогу вперёд, подсказывая и нашептывая на ухо голосом ветра, шорохом травы,  тихим щебетом  птиц...

Разве вы когда-либо оставались одни? Разве мы могли оставить вас? Покинуть, уйти тихо и  неспешно,  растворившись  дымом,  стать  забытыми, похороненными в вашей памяти? 

Разве мы могли перестать сопровождать вас даже когда нас уже давно нет рядом?

Разве мы могли..?

Говорят,   все умирают. 
Рано или поздно все уходят -  так говорят.
Перестают дышать, а их сердца -  биться, замирая на вечно  в холодном мраке и тишине.

Но любовь живёт в наших сердцах, она живёт в них и после смерти.  Живёт сквозь века, сквозь пространства.
Наполняя нас светом и теплом, согревая  даже в самые промозглые и холодные дни, давая силы двигаться дальше не смотря на все трудности,  препятствия и сложности, на все тернии -  идти  прямо к звёздам, различая их мягкий и тусклый свет вдали.

Вы будете идти,  испытывать взлёты и падения, терпеть ушибы и синяки, плакать и рыдать, биться в истерике и сильно радоваться -  обязательно до слёз,
                                                                                                        … а мы будем ждать. 

Переживать так же сильно и так же ярко,  жить с вами вашими радостями  и вашими  неудачами,   посылая ветер, что бы тот подул на ушибленную  коленку и бриз, что бы зализал ваши раны, солнце, что бы согрело  и дало силы подняться и двигаться дальше.

А ну другом конце, когда путь резко оборвётся -  как бывает беззаветно  -  мы будем ждать терпеливо и верно, распростирая  руки, что бы  утереть слёзы и снова заключить в  крепкие объятия.

И прозвучат слова:
                                        «ты никогда не была одна».

… Звёзды ярко светили в тишине и мраке. Мигая, будто общаясь меж собой,  улыбались  с высоты.   Сегодня день был  окроплен, он был помечен в вечной книге судеб.   
Всё будто трепетало перед знаменательным событием, наполняя мелкой вибрацией ближайшую округу.  Воздух дрожал,    замирая  в тишине, не смея нарушить  эту гармонию,   что вся была пронизана тонкими нитями, истончая едва уловимый запах -  запах перемен.
Ожидая момента, когда Полынь лишь закроет глаза, когда темнота унесёт её в свои объятья, отрезая от  остального мира. И тогда,  с ужасным свистом, небеса обрушиваются прямо на её голову,  открывая свои чертоги, принимая в  свои  угодья.

Ей была заказана дорога сюда, её уже давно тут ждали.

А теме временем..
Маленькая,  не  крупного телосложения кошка петляла среди ровных рядов Звёздных предков. Она проходила сквозь  узкие щели, пробираясь в самую гущу -  в центр, где уже все  собрались.

Каждый хотел хотя бы издалека посмотреть на избранницу,  глаза их сверкали любопытством и заинтересованностью, мерцая в полутьме, разнося лёгкий шепот, будто бы тихий рокот,  по  всему поднебесному пространству.

Они приветствовали её, каждый по-своему,  неуклюже и неумело, кто-то ярко и  вспыльчиво, а кто-то скромно и  робко.
Подойдя ближе,  тёмно-рыжая кошка  слегка улыбнулась, совсем краешком, но весь этот жест был наполнен такой нежностью и такой любовью, которая отражалась в самом взгляде кареглазой  жительницы небес.

Шерстка её совсем была блеклая, почти прозрачная, но глаза горели ярче всех, в них будто бы отражались сами звёзды.  Поступь её была  изящная  и лёгкая, невесомая и бесшумная, будто бы она  парила лишь изредка отталкиваясь лапами от воздуха.   

Приблизившись к Полыни,  Звёздная воительница  ещё раз улыбнулась, вглядываясь   глаза – в –глаза с нескрываемым  любопытством.  И вдруг рассмеялась так по-детски чисто и наивно, словно ребёнок  её смех звучал звонким колокольчиком в  воцарившийся тишине.   

Вся напущенная серьёзность разлетелась на миллионы  мелких осколочков,  в конец разбившись в дребезги.  Оставив лишь беззаботное чувство свободы. Здесь не было никаких уловок и обмана, все помыслы чисты -  протяни руку, посмотри, можешь коснуться,  не обожгись о горячее сердце.

Некого было обманывать. И незачем.
Все интриги остались  там, далеко внизу,  канув  в бездну мирских развлечений и игр. 
Она - бывшая предводительница  Ветра, смотрела теперь прямо на преемницу, не  сосчитав сколько уже лет  прошло, когда она так же ясно смотрела  на собравшихся вокруг неё жителей далёких и холодных Звёзд.

Смотрела живыми глазами, переполненными радостью и надеждами, амбициями и  яростной решимостью изменить этот мир.

Ей далось побыть советчицей и проводницей  голоса предков и, наоборот, самой стать путеводной звездой  для своего племени. 
Она ещё помнила, каково это  -  стоять на этом месте.

Её дети давно уже выросли и стояли позади неё, её внуки, правнуки …
Столько раз растекалась река по весне и  зеленели листья на деревьях, время неумолимо шло вперёд, сменяя череду событий , просачиваясь сквозь пальцы, как песок.  Оно никого не жалело и не щадило, оно меняло поколения  и возводило новых идолов.

И, видно, пришло их время вершить историю.

Переворачивая страницу,  начиная новый виток.  С красной строки, с заглавной буквы. 

- Мы не знакомы, - И снова  её трогает полуулыбка, хотя на этот раз несколько  печальная, отдающая лёгкой тоской по дому, по родным краям. По ветру, гуляющему на лугах, по солнцу, целующему тебя в макушку, по дождю, что   ронял слёзы вместе с ней, по морозному и ясному утру и инею, застывшему причудливым узором на земле, по холоду, пробиравшему до костей.

Всё это -  такие простые и маленькие радости жизни,  которые мы часто не замечаем, отмахиваемся и по всему этому так горько плачем, когда наше время пришло.
Жалеем, что не встречали рассвет с первой выпавшей росой, что не бегали по мокрому полю, боясь заболеть, что не  дышали полной грудью, пока могли. 

Вечной погоне растрачивая жизнь по ветру, не ценим то, что имеем и   сожалеем о том, чего нам  не вернуть. 
- Но я рада, что нам выдалось познакомиться сейчас. -  И расплываясь в лучезарной улыбке,  согревая своим теплом,  она продолжала, зная, как ценны те мгновения, как важно жить и жить сейчас.
Жить каждым вдохом, впуская эту жизнь в себя.
- Ты смелая и храбрая, ты совсем справишься без страха и сомнения, -  Главное лишь верить в себя, свои силы и свои поступки. Ты -  их звезда и ты поведёшь их за собой в следующий день.  Это большой груз ответственности, слишком тяжелая ноша и плечах, порой она прогибает к земле, а иногда окрыляет, унося в небеса.

И лишь немногое определяет  хорошего предводителя от плохого: его решимость идти вперёд, его  помысли и деяния и , конечно, его вера в светлое и безоблачное будущее, которое он строит сам, не возводя надежд, что за горизонтом прячется то немыслимое счастье, о котором и мечтать  не приходится.
Он сам воплощает свои мечты, строя крепкий фундамент того самого беззаветного  «прекрасного далёко». 
- Мой подарок тебе -  уверенность в себе, своих решениях и поступках.  Вера в тебя начинается с веры в самого себя, если ты уверенна в себе -  за тобой пойдут на край земли. -  Предводителю нельзя сомневаться, даже на мгновениях поддаваться этому  чувству, ведь он не просто тот, кто стоит во главе, он тот, кто укажет путь, кто поведёт за собой и не даст оступиться. 
Если  голос твой дрожит, а лапы  не держат на ногах, а твоё решение оспаривается  -   значит в сердцах  воинов твоих нет  веры, что ты сможешь привести их  к намеченным целям.
Значит в головах их раздор и суета, если нет того, кто бы внёс ясность  и порядок в  ту смуту, что  таится в них и в их помыслах, значит нет будущего у того племени, что блуждает во тьме не найдя свою путеводную звезду.
- Я буду с тобой, а ты -  будешь их звездой и поведёшь их, как когда-то я вела. -  И, коснувшись своим носом    носа Полыни, прижимаясь лбом к её лбу и прижимая уши плотно к голове, Звёздная делает шаг назад.

И, улыбаясь, тает как дым, растворяясь в ночной темноте,  под  ясным  блеском звёзд,  последний раз мелькают  яркие глаза, исчезая в  небытие.  Где раньше стояла она -  уже ничего не было, лишь разящая пустота и лёгкая печаль.

Она пойдёт за ней, будет приглядывать и направлять, порой являясь во снах, если та сама того захочет.

Ведь её жизнь -  теперь жизнь Полыни. 

Сердце в сердце.

Шаг в шаг.

«Я за тобой -  смотри, не отставай.
А если отстанешь -  я укажу путь. »

Иди, смелее, не бойся, я подтолкну. Я буду твоей опорой, буду твоим плечом в самую мрачную минуту. Мы пройдём этот путь месте. С тобой умрёт последнее воспоминание обо мне, с тобой умру и я.

Отредактировано Мастер Игры (2021-05-09 19:27:47)

[nick]Сушеница[/nick][status]дыхание пустошей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/ae/99/49/190772.png[/icon]

     Строго оглядев собравшихся, Сушеница вышла на середину круга. Она принесла с собой аромат выжженной солнцем золотистой травы и пыльных дорог, на которых стаптывают лапы загонщики. Каждое движение выверено - никого не задеть плечом, ни с кем не переглянуться. Полынь успела застать Сушеницу немолодой кошкой, и теперь видела её такой, какой она была в расцвете своих сил - изящной, подтянутой, с блестящим серебристым мехом в узоре чёрных полос. Не знающий, что Сушеница - целитель, назвал бы её загонщиком. Недаром она прожила такую долгую жизнь. Природа подарила её телу дух, сравнимый с духом воина племени Гепардов.
     В её глазах, впрочем, вместо мудрой звёздной мягкости поселилась твёрдость камня, которая была присуща ей и при жизни, но сточилась безжалостной эрозией старости. Даже на Полынь, дочь своего предводителя, Сушеница смотрела сурово. Её взгляд не обещал хорошего и беззаботного будущего для нового лидера племени Ветра. Обещать счастье было бы бесчестно, а Сушеница ценила истину. С Дивным Астероидом она плечом к плечу прошла путь длиною в добрую сотню лун и не могла не испытывать особенное чувство единения с ним, какое бывает только у предводителя и целителя. Даже когда по его вине гибли её соплеменники, Сушеница не могла ненавидеть его. Она работала на износ, так, что никто, кроме самой себя, не мог бы её упрекнуть. И она упрекала - в слабости. Ей не хватало львиного в сердце, чтобы раз и навсегда остановить Дивного Астероида, часть вины от всех его деяний будет лежать на ней, как на духовном лидере племени. Теперь её ученику предстоит повторить этот путь, а Сушеница всегда видела в нём душу своей души, хоть и не торопилась лишний раз нахваливать и сознаваться в тёплых чувствах. Теперь её Полудню, Полудню с грустными и честными глазами, предстоит вести племя наравне с Полынью - кто бы что ни говорил, целитель, обходчик грани между жизнью и смертью, играет не меньшую роль. Сушеница не чувствовала жалости, её сердце, застывший янтарь, знало, что тяжесть их судеб - цена за короткое счастье, которое они могут испытать.
     - Полынь, - произнесла она таким знакомым, серьёзным голосом целительницы, уговаривающей принять лекарство. - С этой жизнью я дарую тебе терпение. На твою долю выпадут битвы, исход которых ты не изменишь - но должна принять. Самый могучий дуб вынужден молча наблюдать за древоточцами, грызущими его корни.
     Новая жизнь парализовала тело Полыни. Кошка осознала, что находится в знакомых пустошах, но не может ступить и шагу. На её глазах обваливалась земля, погребая под собой соплеменников, рычали собаки, разрывая в клочья кошачьи шкуры и ломая шеи. Нетерпеливые загонщики срывались из засады, упуская драгоценную дичь. Израненные воины и крошечные котята гибли у её лап, и как бы она ни желала им помочь - была вынуждена лишь наблюдать, не в силах произнести звука, совершить единого движения. Всё, что у неё осталось - пульсирующая боль, спазмами отдающаяся во всех уголках тела - там, где было больно каждому из её соплеменников.
     Когда всё закончилось, Сушеница всё также стояла и строго смотрела на Полынь. Ни следа горечи во взгляде - она держалась стойко. Ей подумалось, что эти двое, Полынь и Полдень, ни за что не забудут о племени - но могут позабыть о самих себе.
- Береги себя. И Полудня, - тихо произнесла она. - Терпение - жестокий дар. Найди в себе силы достойно распорядиться им.
     Развернувшись, Сушеница, разорвала ментальный контакт с Полынью и, подобно призраку - ветерку, которым она всегда была - исчезла среди звёздных котов, слившись с ними своей шкурой, так напоминающей серебристое, полное созвездий небо.

[nick]Ландышница[/nick][status]ветра песни в проводах[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/f3/4b/117/t349167.png[/icon]

        ЖИЗНЬ V ; AURORA — UNDER STARS
                 мысли в косу вплела, кроны твои я задела; ветром нежным ласкала, как храм тебя берегла.

Поступь мягкая, тихая, едва различимей шажка мышиного в этом оглушительном звоне бледноцветных звёзд; она выскальзывает из-за широких плеч юркой ящеркой, растягивает уголки губ, как и прежде — при жизни, — мерцает улыбкой, что ярче любого осколка на полосатой шкуре. Ландышница вдыхает полной грудью стылый воздух загробного царства, рассекает жемчужную вуаль райских туманов розовым носом, ощущая терпкий аромат вересковых лугов, иссушенной солнцем степи, пыли. Ощущая запах духа, что всё еще накрепко связан с земной оболочкой — в груди разливается мёд.

— Полынь, — замирая неподвижной статуей, не веря собственному счастью — «она».

У неё под извилистыми полосами на бурой шкуре, кажется, до сих пор таились песчинки — память о смерти, что не вычесать да не вылизать даже молочному поясу сонного неба. Она глядит на пёструю глашатаю да почти не помнит, как кости ломали 
тёмные камни, а в лёгкие набивалась пыль обрушенных тоннелей; сейчас, стоя перед той, на которую всю свою осознанную жизнь пыталась ровняться, ей мерещилось, что никакой смерти и не было — и до чего же это чувство казалось милым. Цветочная дева издаст тихий вздох.

— Если бы только знала, как сильно я завидую тебе, — беззлобно, почти что задорно мяукнет кошка, с бледно-желтыми искорками в глазах глядя на будущую предводительницу, — Мой дар тебе — жизнерадостность. Кому понравится, если предводительница всегда в унынии? Даже самые великие коты и кошки не добились бы того успеха, если бы не прекращали каждую секунду своего существования под небом любить свою жизнь, — делает паузу, осознав, что привычку болтать даже камни не смогли выбить; скомкано давит улыбку, аккуратно вытягивая шею, — Позволь себе посмотреть на любую ситуацию с самой лучшей стороны.

И касается мягким носом чужого.

Хрустальный звон расколотых звёзд спешно сменяется тишиной, обволакивающей чернью вязкой тины, топящей своим беззвучием хрупкий рассудок; в этом месте, кажется, и вовсе ничего нет, кроме пронизывающего насквозь холода да тянущей боли где-то аккурат между рёбер, сжирающей всякую мысль безобразной пастью беспросветных пустот. Голод до чувств, до радости, до свежих эмоций, которых нет вовсе — и каждая новая мысль, болезненно бьющая по черепной коробке, распаляет это ненасытное пламя лишь пуще, наращивает вой за грудной клеткой, троекратно увеличивает где-то внутри выжженное бедами чудище, что схватит изувеченными лапами прямичком за изящную шею, дожидаясь первого и последнего хруста.

— Пообещай, что вместо меня будешь улыбаться ты, — вместо бескрайнего мрака — просвет.

Полосатая кошка ласково лизнёт будущую правительницу бескрайних полей в самый нос, ухмыльнётся в последний раз, да торопливыми шажками направится обратно в размытые ряды погибших соратников, деловито мерцая спутанными с шестью звёздочками.

Отредактировано Мастер Игры (2021-05-28 21:59:31)

     Звёзды на шкуре сияют ярко, но не греют. Горицвет под светом холодным щурится да спину гнёт в привычной уставшей осанке; даже после смерти незримый груз не перестал тянуть к земле (теперь уже к облакам). Разница лишь в том, что здесь, наконец, он нашёл своё место.
     В конечном итоге дорога привела его туда, куда и должна была с самого начала.
     Отныне он там, где и до́лжно.
     Смотрит глазами жидкого янтаря на призрачных соплеменников, и каждого знает если не лицо, то по имени; теперь уже и он среди них, восседает ни чуть не потускневшим заревом подле матери и старых друзей, терпеливо ожидая свой черёд.
     Он знает, что она придёт сегодня ещё задолго до неё самой. Чувствует это по запаху, слышит в шелесте ветра и звоне звёзд; чувствует нутром, а потому, когда Полынь оказывается среди войска предков, он готов. Так, по крайней мере, ему кажется. Когда же знакомая чёрно-бронзовая шерсть оказывается здесь, у Горицвета внутри все чувства раненной птицей трепещут. Бьются о грудную клетку, царапают плоть до крови и скулят, сливаясь в одну тонкую линию шума — красную ниточку. И когда приходит его черёд выступить вперёд, он впервые за свою не_жизнь мнётся, но всё же делает шаг навстречу.
     Впервые за все луны жизненности ему нечего сказать. Слова — комом в горле, движения — ломанные кривые.
     Все говорят, что терять близких больно, уходить самому — страшно. В действительности страшнее всего видеть их вновь, на короткий, безумно быстрый миг, и знать, что в итоге придётся отпустить навсегда.
     — Ты только глянь на себя, — одаривает взглядом ласковым и улыбается так тепло, словно солнце вот-вот выглянет. — совсем уже взрослая, — усмехается в усы, ведь знает, что виделись совсем недавно, но говорит чистую правду. Порой Горицвету казалось, словно Полынь вырастает всякий раз, стоит его взгляду упасть на её силуэт. Не физически, конечно; морально.
     Чуть опускает голову, заглядывая в глаза цвета блестящей смолы, и предсказывает всё то, что она хочет ему сказать. Кивает молча, мол, знаю прекрасно, не говори, и видит, как Полынь губу по-детски закусывает; терпит, как и всегда.
     — Ты через многое прошла, и ещё через столько же пройдёшь, но куда бы жизнь тебя не завела, помни: я всегда буду рядом.
     Голос эхом разносится по небесным угодьям и иглами острыми заходит под кожу. Горицвет веки закрывает, позволяя себе коснуться чужого лба носом, и воздуха в грудь побольше набирает, совершенно забыв, что ему он уже ни к чему.
     — Мой дар тебе — приятие, — выдыхает медленно, опаляя чужую шею прохладным дыханием. — в жизни есть вещи, над которыми мы бессильны. Что бы ты не делала, где бы не оказалась, не забывай, что порой приходится делать то, что необходимо, и уметь принимать это, — так в своё время поступил и Горицвет; это привело его сюда, и ему хотелось верить (нет, он верил,) что этот же дар приведёт Полынь туда, где она должна оказаться. — не сожалей о поступках — своих или чужих, — помни их, и иди своей дорогой, и однажды ты окажешься именно там, где тебе суждено быть.
     Горицвету не хватило сил смириться с тем, что он сделал и нет, при жизни, но сейчас, наблюдая за текущей внизу жизнью, он принял всё, что пожирало его изнутри. И, будь у него выбор пойти иным путём — едва ли он этим воспользовался.
     А пока он отстраняется, в очередной раз глядя на Полынь нежно настолько, насколько только может, и шепчет чуть тише: — не вини себя. Это было одной из тех вещей, над которыми ты не властна. И не горюй по мёртвым: куда важнее думать о тех, кто ещё жив. Так что, пожалуйста, позаботься о Полудне и Анемоне. Ты нужна им как никто другой, а они — тебе, — быстро, мимолётно коснётся её щеки своею, и отступит на несколько шагов назад, постепенно сливаясь со всеми прочими бесчисленными звёздами, которые отныне стали его новым домом. Стали им самим.
     — Я люблю вас, и буду любить всегда.
     До их следующей встречи — целая жизнь для них.
     До их следующей встречи — короткое мгновение для него.
     И он будет ждать столько, сколько потребуется; только б не торопились.