У Лебединого выламывает болью плечо, противно пульсирует свежая ссадина на сливочном брюхе.
Тело противно изнывает от усталости, лишь в голове — порядок и необыкновенная чистота.

Ночь молчала. Хоронила в густом сумраке обжигающий щеки шепот, шорох потревоженной когтями-клинками земли, поглощала новую тайну бесстыдно и жадно, лелея излюбленных гостей; соучастница, лапы тянет чёрные ближе, укрывает разбухшими пальцами от взора бдительных звёздных душ, ведёт тропинкой кривой перезвоном примул. Лебединый набирает полную грудь стылого воздуха, прикрывает холодный блеск синевы тенью густых ресниц, размеренно выдыхает, поистине наслаждаясь вновь прибывшим спокойствием — позволяет себе отведать этот дар скромный, хоть и знает, что вся ночная прогулка может скатиться в Звездоцаповы тернии при малейшей неосторожности.

Поворот и к границе, там будет патруль на рассвете, он пойдёт вместе с ними, никто ни о чем не узнает; слишком частый гость тут, слишком много следов, запахов, поди разбери, который из них его — вперемешку всё. Кукушка учила, Кукушка напомнила буквально половину мышиного хвостика от ночного светила назад, улыбалась, зная, что молвит в привычке, видя, как лёд блестит возмущением — добрая, провожала юнца взглядом, лишенным сомнений. Оруженосец научен, ценит её компанию, трезвость мысли, которая опускается прохладой на разгоряченную голову после каждой встречи. Следующим днём нарочно провернёт глупость — рухнет с ветки, дабы поход к целителям стал чем-то самим собой разумеющимся.

А сейчас — лишь уединение и покой, тихий стрекот сверчков, редкие хлопки птичьих крыльев.

Юноша аккуратно протискивается меж зарослей папоротника, дёргает кисточкой хвоста, постепенно близясь к священной тропе да небрежно оглядываясь по сторонам на предмет свидетелей. Замирает резко, чувствуя, как по клетке рёбер растекается что-то жгучее и густое, сродни яду змеиному, озёрной воде, пережившей прибытие желтоцветной молнии, — «раздери тебя лисы». Тянет носом, осторожно и тихо подкрадываясь поближе, взглядом чужих выискивая. И находит, выдыхая куда более спокойно.

Хорошо.
Очень хорошо.

Горделиво на дорожке восседает жалкая сумеречная жабка, грудку выпячивает, словно некий великий подвиг только что совершила — Лебединый давит смешок, ощущая, как растягиваются уголки губ в ехидной улыбке. Слишком близко к ней приближаться точно не стоит, больно едкий у теней смрад, не отмоешься; лишь позабавиться, поиграться немножко, на расстоянии непременно уколоть друг друга взаимно, разойтись-расползтись тучкой грозовой да змейкой блестящей.

Взгляд к луне мимолётом — чуть-чуть задержаться можно.

— Ящерка моя вольная, — негромко и вкрадчиво, — Мне было бы до жути интересно понаблюдать, как тобой отужинают беспризорные псы, — улыбается, осторожно выныривая из-за густых кустарников, — Жаль, что ночами они гости редкие, — присаживается строго за краем собственной границы, крепко обвивает лапы дымчатым хвостом, глядит на смолистую деву со сладостным дружелюбием, многозначительно окидывая синевой незримую черту меж территориями, — Слышал, у вас пополнение. Выгнали за ненадобностью, освободив твоё местечко для кого поприятнее?

Отредактировано Лебединый (2021-08-14 22:31:52)