---

You can take my heart And hold it together as we fall apart Maybe together we can make our mark                                            in the stars                                             we embark And keep us together as the                                                    lights                                                           go                                                                   dark

death stranding - chvrches human!au

Иви глядит на неё не отрываясь – на длинные пушистые ресницы, едва ли не на веки ложащиеся, на точёные скулы, золотистыми прядями обрамлённые, на прозрачную кожу и нежную розоватость мягких губ. Хочет прикоснуться, но не может – словно невидимый барьер между ними. И движения, всегда казавшиеся такими простыми и незамысловатыми – обхватить Сэма за шею, ткнуться Лукасу лбом в плечо, к Мэтту прижаться спина к спине, Скарлетт поправить сбившиеся волосы – сейчас ощущаются невыполнимыми абсолютно, как поднять стотонный грузовик.    Она любуется исподволь, отчаянно стараясь остаться незамеченной, хотя в глазах стоящих подле друзей видит смешинки понимания – хочет когтями выскрести их из этих глаз лучистых, что душу её просвечивают насквозь и знают каждую эмоцию – не утаишь, не спрячешь. Упрямо дёргает плечом, хмурится недовольно, но ничего с собой поделать не может. Стоит бросить взгляд на Мелоди, как мир вокруг замедляется, медовой плавностью обтекая их двоих; та и не замечает, а может, всё видит и знает, но молчит, потому что неведомую окружающим мудрость заключает в себе.    И резко поднимает вдруг глаза – из-под веера ресниц два голубых океана, от которых дух захватывает. И кипучей волной смущения окатывает ту, что никогда в жизни не смущалась, и ни от кого другого столь стремительно и с неожиданной робостью глаз не отводила. Разрывает зрительный контакт, а сама чувствует, как кожа предательски розовеет – сердце её слишком большое и открытое, оно искреннее до дурноты, оно не умеет и не хочет лгать. И несёт кровь по мириадами дорожек гулкими импульсами, и незнакомый щекочущий восторг мчится следом, наполняя каждую клеточку упоением, когда Мелоди её плеча касается своими тонкими фарфоровыми пальцами.    – Иви, – в её мелодичном улыбчивом голосе она собственное имя едва узнает, онемевшая и замершая, как перепуганный кролик. – Иви, передай стакан, пожалуйста.    Оглушённая, берёт ледяной стакан, чувствуя влажность от конденсата на гладком стекле, и протягивает, уцепившись взглядом за синие глаза и безвольно утопая в них, вздрагивает, когда их пальцы соприкасаются, одновременно мечтая руку отдёрнуть и страстно желая, чтобы это не прекращалось. Рывком поднимается и уходит на кухню, буркнув что-то вроде «принесу ещё льда».    Опирается о столешницу, переводя дух, напряжение спадает медленно и неохотно, и резко оборачивается, слыша шаги позади – Скарлетт, становится рядом, небрежно опершись о стол спиной, и заглядывает в золотистые глаза подруги, насмешливо кривя губы.    – Не знала, что ты, оказывается, на девчонок падка.    Иви сжимает челюсти так, что желваки выступают; если бы взглядом можно было убивать, пора было бы вызывать полицию.    – Заткнись, блин, или я тебе этот кекс знаешь куда затолкаю? – кивает на тарелку маффинов, покрытых розовой глазурью.    – Не надо, они вкусные, – Скарлетт хмыкает беззлобно и ничуть не обиженно – такими угрозами её не запугаешь. – Тебе самой же хуже это отрицать. Думаешь, Мелоди слепая или контуженная? Ты бы ещё баннер себе на грудь повесила, а то недостаточно заметно.    Иви скрипит зубами, обозлённо ударяет кулаком в худое плечо – Скарлетт даже не пошатнулась от такой жалкой нападки, – и отворачивается, прячется за ниспадающей прядью волос, пытаясь скрыть глупую улыбку, невольно лезущую на лицо.

---

---

isn't it lovely,                     all alone           heart made of glass,           my mind of stone           tear me to pieces,           skin to bone           hello,                     welcome home.

billie eilish - lovely human!au

Стучит в дверь расцарапанными покрасневшими от холода костяшками пальцев, замирает в нерешительности – стук вышел таким робким, что скорее похож на удар ветки близрастущего дерева об оконную раму.    Зря она пришла. Ещё не поздно уйти.    Запрокидывает голову – лицо щедро поливает струями воды, ливень хлещет асфальт беспощадно, словно пытается выбить из этого грязного мира всю порчу, пузырями вздымается на стремительно бегущих вдоль забитых водостоков грязных ручьях. Волосы облепили лицо, шею, голые плечи, размазывает остатки косметики по щекам.    Уже и не понять, есть ли в этой воде небесной след соли от слёз горючих, был ли. Иви и сама не уверена, хотя чувствует, как тело сотрясают запоздалые судороги рыданий неостанавливаемых. Крепким стальным обручем грудную клетку в тиски, да так, что не вздохнуть. Рёбра внутрь вворачиваются и пронзают острыми обломками скомканные лёгкие. Сипит болезненно в гортани.    Хочется уйти, но отчаянно вопит внутри: куда?! Куда угодно, но не в темноту, не в одиночество, не в путанину вязких мыслей, из которой самой не выбраться, в которой вязнешь безвозвратно, проваливаешься в черноту, сквозь толщу непроглядную на самое дно, об которое ударяешься лопатками, выбивая сквозь стиснутые до боли челюсти последние пузыри воздуха, медузами несуразными уплывающие вверх.    Отчаянно не желается предстать в таком жалком виде. Осунувшееся от бессонной ночи лицо, глаза огромные и блестящие лихорадочно с залёгшими чернильными кругами, щёки впалые, обрамлённые мокрыми гладкими прядями, выцветшими в темноте под мёртвым светом уличных фонарей, губы дрожащие. Быть слабой отвратительно. Но быть одинокой ещё хуже.    Поворачивается на пятках медленно с обречённостью человека на эшафоте, обнимает себя за плечи зябко, жалко, потерянно, уж делает шаг прочь, как вдруг слышит щелчок замка, и крыльцо озаряется жёлтым прямоугольником тёплого света.    - Иви, ты?    Поворачивается снова, ещё медленнее, смотрит исподлобья, как бродячий котёнок, не говорит ничего - не может, голос подведёт, да и знает, что слова не нужны. Не раз и не два приходила сюда вот точно так же, каждый раз самоуничижительно боясь, что не до неё сейчас, что помешает - и куда привычная отвага и самоуверенность деваются в такие плохие ночи?    Замирает, как пойманная птичка, когда ладони мягко опускаются на её продрогшие плечи, увлекая в дом – туда, где тепло, туда, где свет. Туда, где её неизменно ждут и непременно примут. В горле колючками царапает моток проволоки, и слова застревают в нём. Покорно и с готовностью обмякает в объятиях чужих, чувствуя, как тугой узел в груди расслабляется, и вздыхает прерывисто, с облегчением. Бледные руки по голове гладят, не заботясь о том, как промокает идеально чистая белая рубашка, а серебристые волосы пахнут табачным дымом и сладко-горькими ягодами.

---