Когда лед сковывает реку, самое большое допущение, что можно совершить - не проверить его прочность. Поверить заманчивому блеску. Довериться красоте. Возжелать с разбега прыгнуть на него, весело прокатившись по сколькому настилу.

И провалиться под него. Слишком поздно сообразить, как ледяная вода заполняет рот и легкие, обжигая холодом, беспощадно топя и утягивая ко дну. Делая одним из многих. Принимая в свои ряды. Когда тело онемеет. Тело разложится. Отдаст влагу и воду истинному хозяину. Вернется туда, откуда был родом...

Я мотнул головой, нервно и краткосрочно ощерившись таким мыслям. Патруль был завершен, я давно был в лагере, успел провести пару дел, и теперь, когда голову ничего не занимало, оно лезло. Теперь, когда фокус внимания был убран с более важных дел, я замечал шепотки и взгляды соплеменников. Ловил неприятные царапины будто где-то глубоко внутри в груди.

Как же они раздражали.

"Выдумщики. Делать нечего им."

Я с трудом мог свернуть мыслями в другую степь. Понимал, что паскудное настроение брало вверх и пыталось руководить собранием. Не давал, но не мог выгнать.

"С каким пор кошки стали такими... Сплетницами, ужаленными романтическими пчелами. Мышеголовые."

Я вроде мог понять ценность семьи. Племени. Даже глядя на влюбленных понимал, что любовь - странная штука и сильная. Но сплетни? Пущенные отравой в подсознания окружающих, тянувшие жилы и силы, и ради - чего? Потому что у некоторых дел не хватало? Из зависти? Из тупости?

"Нграх."

Вздохнул. Нет, надо было прекращать. Чем больше и дольше я над этим думал, тем меньше мне нравилось неспокойное состояние внутри себя. Становился ничем не лучше тех, кто зацикливался на своих неуместных идеях. И ведь тоже. Стоило освободиться, как оно заявилось во всей красе, грабить мои нервы и время.

"Нет."

Я взял рыбу из общей кучи, подцепив её за хвост и сжав челюсти. Чешуйка приятно резанула язык, запах еды отвлекал - особенно того, кто за день еще не ел. И отправился к кромке Озера. Любил воду. Ничего не мог с этим поделать. Она успокаивала... Она была сильна. И ей никому ничего не нужно было доказывать.

Мне тоже. Это были не мои проблемы, нужно было зарубить это себе на носу и не лезть в осиный улей гормонов. Всё равно не понимал, как это работало. Всё равно было не интересно.

Я собирался залечь подальше от большей части соплеменников, сосредоточившись на чистке и смаковании каждого кусочка улова. На сытый желудок и раздражения меньше. В самом деле, скорее всего, я просто на просто был голоден. Вот и ершился в душе.

Внешне разве что бросил на особо шумных соплеменников уничтожительно-холодный взгляд. Но для меня и это было много.

Подпись автора

   
cмерть назначена на полнолуние, чтобы бить на отблеск зрачка
за священное право безумия, за седую прядь у виска