Рваное дыхание — факт предательства.
                                               Эхом в ушах отдаться стук сердца — соучастник преступления.
                                                                            В голове проносятся мысли, заочно оклеветав — вор!

Челюсть отчаянно сжимает тяжелую ношу, при побеге с места преступления делаешь напор на лапы — лишь бы они унесли тебя подальше — стремясь в противоположное от всех направление. Задеваешь куст, оставляя на рыжей шкуре часть живой изгороди, ломясь на пролет, не тратя время на долгие раздумья и не замечаешь фигуру замершую за стволом сосны неподалёку. Драгоценный янтарь сверкнул в тени, наблюдая за стремительно удаляющейся фигуре, на яркий свет между пролеска, направляющейся к Нагретым Камням. Губы недовольно поджимаются, в глазах затаилось презрение, а массивная лапа давит на мертвую тушку: отодвигая дичь под корни. Свидетель совершенного преступления хищно склоняет голову в бок, следуя по следам нарушителя спокойствия, саботировавшего охоту.

А лучи дневного солнца дарят покой взволнованному сердцу, лаская поджарую фигуру — уверяя в верности содеянного поступка. Воитель делает пару шагов вперед, подходя ближе к реке. Разжимает челюсть, чувствуя небольшое покалывание, позволяя упитанной дичи с шумом, оповещающим его победу, упасть на берег, усыпанный гальками, словно драгоценными камнями. В грудь поднимается смех: довольный, удовлетворительный, трубящий об окончании битвы. Мгновенье тишины разбито, осколками тончайшего стекла осыпаясь под рыжие лапы, громогласным смехом. Темные изумруды еловых чащ блестят, меж непроходимых зарослей восседает удалой разбойник, триумфом. Долой со ступеней, благородный мрамор, ведущих к трону досадную ошибку — грязную кровь, осквернившую святыню народа! Единодушие, радеющих за святость преемственность, сердец, дерзость поступков подобным поленьям сложенных каждым в одну стопку, под ноги мерзкой ведьмы.

Р е в о л ю ц и я !

Тайное стремление, расцветающее в сознание воинов. Подобно бушующей стихией идет напролом, сеет разрушение и смуту. Зерно посажено, бережно оберегаемое заговорщиками. В тот самый день, когда предводительницей была выбрана Певунья в качестве ее доверенного лица и преемницы, несогласие с решением исказило морды многих. Наблюдая со стороны за чужим самодовольством, исказившем привычный образ, Лис только мрачно усмехается: против кого этот кот воюет: за будущее племени или собственный эгоизм?

— Со-сорвал о-охоту — хрипит преступник, после громогласного смеха. — Сорвал!

Наслаждается рыжий сладостью собственного деяния, пробует каждый оттенок вкуса, а притаившейся хищник наблюдает, позволяя насладиться ложной победой, прежде чем жестоко опрокинуть, с возведенного пьедестала, на землю. Беспощадное золото величественно позволяет проявиться снисходительности, такой детской и обманчиво поощряющей. Белоснежный воин неспешно выходит из тени, ступая на сцену залитую солнцем, присоединяясь к дешевому спектаклю.

— Твой смех так заразителен, — с ложной ноткой зависти подметил Лис, подходя ближе. — Может, и меня повеселишь, Бук.

Зеленные, драгоценные камни, глаза взглянули на собеседника, и улыбка на губах рыжего стала еще шире. В них горело нетерпение похвастаться, обозначить свой подвиг и завоевать уважение воина, названного в честь хищника. В верности племени, чистоте его крови и силе не приходилось сомневаться, оттого сердце Бука забилось еще чаще. Янтарный взор смотрел на всех насмешливо, словно видя мысли каждого: любую каверзу, поганую мысль или недобрую затею. Необъяснимая гордость охватила рыжего и слова непрерывным потоком, чистосердечное признание, полились:

— Да, я развлеку тебя! Смотри! — расставив лапы возле дичи, демонстрирует он украденные трофеи чужой охоты. — Хороший улов попал ко мне в лапы, не так ли? — риторический вопрос, ответ на который и не ждут. Лис усмехается, поощряя продолжить пламенную речь. — Не быть Певунье глашатаей Грозового племени! Предводительница, должно быть, помешалась в тот момент, когда назначала ее на смену Броненосца. Сегодня, сейчас, я — Бук жадно делает глоток воздуха, а зеленые глаза горят фанатизмом. — сделал свое заявление: хоть подушки лап сотрет в кровь, хоть свалиться от усталости и бесплодных попыток, но не видать полукровки сегодня дичи!

— Действительно, — довольно тянет Лис, наблюдая как блеск чужих глаз становиться лихорадочнее. — поступок полного идиота.

Глаза Бука расширились в недоверии, словно рыжий не мог осознать слов сорвавшихся с губ белоснежного исполина. На берегу воцарялась тишина: ожидания и реальность, со звуком рвущейся ткани, раскололось на части. Мгновенье тянущейся, подобно дегтю, вечностью было прервано сильным ударом лапы. Бук упал на бок, немного проехавшись по камням. В золотом взоре он больше не видел одобрения лишь презрение, так обычно смотрят на букашку не стоящую твоего внимания, но до скрипа зубов раздражающую. Ушат холодной воды вылился на голову рыжего, частично отрезвляя грозового.

— Ха-ха, — вскочив на лапы, самоуничижительно засмеялся Бук. — Почему? Ты ведь тоже разделяешь мою позицию! Так почему ты…ты..

Лис наблюдал за растерянностью Бука, что не мог найти подходящего определения для его поступка. Да и что возьмешься с фанатика, слепо идущего к своей цели? Объяснить причину? Кот был уверен — тот не поймет или исказит ее. Поиграв мускулами, разминаясь, исполин ярко усмехнулся, прежде чем броситься на вора. Не испытывая к рыжему соплеменнику ни капли жалости Лис беспощадно выбивал всю дурь, которую тот вбил себе в голову. Может от гнили, съедающей Бука, воитель не сможет избавиться, зато сегодняшний саботажник три раза подумает, прежде чем действовать. Естественно и другие будет предупреждены, что полностью устраивало Лиса. Ошеломленный, сбитый и полностью подавленный морально Бук не мог оказать сопротивления, — его попытки трепыхание бабочки попавшей в сети паука — тяжело дыша лежал у лап хищника.

— Я же говорил, — слыша тихий, на грани нежности, голос, от которого шерсть на загривке встала дыбом, голос Лиса, рыжий поднял глаза. — ты меня повеселишь.

                                                                      О поражении поют глаза противника — сладость меда
                        На грязной, пыльной, шкуре явные следы — наглядное пособие для остальных
             Дрожь чужого тела молит о позволении — признание чужой власти над ним

Поучительно шлепнув лапой по щеке Бука, унизительно, Лис отпускает потрепанного соплеменника, с великодушием во взгляде наблюдая, как тот скрывается в тени деревьев. Пушистый хвост обвивает лапы, а взор расплавленного золота обращается к оставленной на пляже дичи.

Отредактировано Лис (2021-05-25 20:06:21)

Подпись автора

В никуда промокшие будни
Вдаль несут свой крест
Я уже не помню начала